Марина Магидович. Нафтали Ракузин и Александр Райхштейн. Вокруг книги

Проект известных мэтров современного искусства Нафтали Ракузина (Париж) и Александра Райхштейна (Хельсинки) посвящен книге, предметность которой стремительно уходит в прошлое, а жизнь сопоставима с жизнью человека, его повседневностью и судьбой. Именно поэтому местом для проведения выставки был выбран любимый петербуржцами Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме, а время проведения (18.03.2016-17.04.2016) приурочено к неделе детской книги – ежегодном знаковом событии в жизни музея.

До выставки, о которой идет речь, ее авторы - Нафтали (Анатолий) Ракузин (1948 г.р.) и Александр Райхштейн (1957 г.р.) никогда не встречались. Однако их судьбы во многом похожи. Оба они родились в Москве и выросли среди книг. Анатолий – потомственный иллюстратор, его отец – фронтовик, главный художественный редактор издательства Правда, иллюстратор культовой для советской интеллигенции серии Библиотека всемирной литературы и романа Окуджавы «Глоток свободы».

Александр появился на свет в семье участников ВОВ, известных литературных переводчиков и авторов книг, преподавателей-лингвистов московских вузов.

Оба художника закончили Полиграфический институт как художники книги, где сохранялись традиции ВХУТЕМАСА и ВХУТЕИНА. Оба были воспитаны на школе Фаворского и Фалька. Это позволило им стать мастерами, чья деятельность высоко оценена и востребована в европейских странах. Однако жизнь в Европе внесла в их карьеры профессиональные коррективы.

Живущий более 30-и лет в столице живописи Париже Нафтали Ракузин верен упорству Поля Сезанна и раскрывает новый потенциал картины, изображая мир альбомов и книг об искусстве.

Райхштейн 26 лет живет в столице дизайна Хельсинки, где иногда по-прежнему иллюстрирует и конструирует книги, но в основном создает тотальные музейные инсталляции, устроенные по книжным законам и посвященные книгам и авторам книг.

Оба художника, будучи известными экспонентами в лучших музеях мира, большую часть своего творчества посвящают интерпретации искусства прошлых столетий, что стало основой их авторских методов, основанных на деконструкции постмодернизма. Однако не только эпоха повлияла на творчество Ракузина и Райхштейна. Оба они входили в профессию как иллюстраторы и художники книги – то есть художественные интерпретаторы текстов других творцов – поэтов, писателей, ученых, других художников...

Средство интерпретации Ракузина – не просто воспроизведение репродукций, известное по поп-арту Энди Уорхала или Раушенберга. Изображение книг с иллюстрациями в технике масляной живописи, цветной литографии или цветными карандашами – это возвращение памятников мирового искусства из массовой культуры в мир элитарный, исконную для них форму уникальных произведений.

Внимание художника к полиграфическим изъянам, придающим изображению определенный шарм – размытость контуров, исчезновение деталей и искажение цвета, дополнено акцентами, усиливающими и раскрывающими художественный образ.

И хотя сам Нафтали считает своей семьей Шардена, Сезанна, Брака и особенно Моранди - это скорее его профессиональная генеалогия, заложенная в развитии тематики и формальных принципах художественного решения картины. Профессиональная родня художника - московские нон-конформисты, обосновавшиеся после отъезда из СССР в Париже - Оскар Рабин, Эрик Булатов, Михаил Рогинский... Художники, чье творчество в большей степени связывают с искусством соц-арта. Однако в отличие от произведений соц-артистов, холсты Ракузина, молодость которого пришлась не на 60-е, а на 70-е годы, не содержат сарказма или иронии над реалиями советской жизни. Ближе всего к его творчеству живопись Михаила Рогинского, посвященная уходящему в былое советскому быту и человеку.

Xудожественный метод Ракузина связан с наследием повседневной культуры конкретной группы - советской интеллигенции, для которой книги домашней библиотеки, в особенности художественные и видовые альбомы, как правило, были единственной возможностью виртуального перемещенья, маркером собственной идентичности. Что, как не книги на стеллажах и полках так подробно рассказывали о мире советских инженеров, ученых, врачей и учителей, их публичном и личном, репрезентировали вкусы, темперамент, эрудицию. Не только названия книг, но и их «зачитанность», количество, то, каким образом они систематизированы и сколько книжных рядов прячется в глубине домашней стенки, выявляли особенности своих хозяев. Домашняя библиотека раскрывала потаенный мир советского интеллигента, спрятанный за единообразием крошечных советских комнат, одежды и стандартизированного дизайна. А для художников альбомы и книги об искусстве были важнейшим атрибутом профессиональной жизни, основным источником знания о зарубежном искусстве, в особенности второй половины 20 века.

Жизнь Ракузина - творческий проект, сюжет которого - автобиография, рассказанная сквозь призму собственных книг об искусстве, остановивших внимание автора в конкретный период жизни. В этом прослеживается отчетливый жест и месседж художника, посвятившего себя живописи, а живопись – собственной повседневности, где автор, присутствующий «за кадром», несомненно, главное действующее лицо.

Для Райхштейна открытие новых материалов и техник в искусстве –одна из художественных задач. Средствами его интерпретаций становятся, как правило, масштабные инсталляции, вмещающие сами произведения искусства, их увеличенные репродукции, специально созданную скульптуру, артефакты и готовые изделия современности и прошлых лет. Принимая на вооружение сами принципы массовой культуры, Райхштейн заставляет их работать на саморазрушение стандартного и продуцирование уникального искусства.

В основе кураторской концепции выставки – столкновение художественных методов творцов, объединенных сходными судьбами, бэкграундом и тематикой. При этом художественные задачи и формы их воплощений у Нафтали Ракузина и Александра Райхштейна не просто различны, а разнонаправлены, что открывает новые перспективы в прочтении произведений обоих художников в рамках единого выставочного пространства.

Если для Ракузина, в основе творчества - путь к себе и познанию своего места в мировой живописи, то для Райхштейна, книга – это дверь вовне, другой мир, средство эскапизма и основа для постмодернистских деконструкций. В основе его метода - взгляд на книгу как дизайнерскую форму, наделенную безграничным потенциалом для последующих манипуляций в духе ready-made, что, вероятно, имеет истоки в анти-дизайне и противостоянии финскому функционализму. По мнению художника, любые формальные эксперименты с книгой рождают бесконечные варианты зрительских интерпретаций, связанных со смыслами, заложенными в книжных текстах.

Совмещение арт-объектов Ракузина и Райхштейна на выставке в Фонтанном доме порождает новые смыслы и тексты культуры, усиливая восприятие произведений обоих авторов. Так, проходя перед картинами Ракузина по выложенному Райхштейном лабиринту из списанных библиотечных книг, мы словно повторяем путь художника, уехавшего из Москвы советских лет в Европу. Спираль из книг, свернувшаяся под окном музея как улитка - намек на быстротечность жизни, которая не позволяет до конца прочесть и рассмотреть хотя бы собственные книги, о чем напоминают картины Нафтали.

Изображение крыш Парижа с дистанций птичьего полета, перерисованное из альбома и увеличенное на холсте не только повествует о биографических этапах жизни Нафтали, но и напоминает крыши зданий, созданных из книг Райхштейном, где книга – дом, наполненный словами, буквами и жизнью персонажей.

На смену уходящих практик созерцания картины, на выставке предложен динамический процесс, возможно бытовавший некогда в пещерных ритуалах. Движение по лабиринту перед картинами с изображением книг рождает новые эффекты при просмотре, придав статической картине характеристики динамики – эффект кино наоборот. При многократном приближении и отдалении, картины обретают свойства кинетической скульптуры, а зритель – интерес к просмотру экспозиции картин и собственным томам на книжных полках.

Репрезентируя острейшее чувство времени и ритмов жизни, которое испытывают отечественные художники, живя в столицах европейских стран, выставка не только рассказывает о судьбе книги и способах ее прочтения. Зрителям предлагается новый художественный опыт, в котором погружение в мир современной живописи осуществляется в соединении с художественными практиками освоения тотальной инсталляции.

Книги, использованные при строительстве лабиринта, посетители смогут забрать домой в день официального закрытия выставки 17.04.2016.

Об авторе:  

Марина Магидович

куратор выставки, кандидат искусствоведения,

доктор социологических наук, профессор

Зав. Сектором актуальных проблем современной художественной культуры

Российского института истории искусств